КПРФ. Дубненское городское отделение: Мелья

Мелья

По материалам Коммунист Дубны

«Свобода. Равенство. Братство. Родина. Право. Сегодня это только красивые слова, хотя вчера они выражали великие идеи. Сегодня свобода – это разрешение одной касты угнетать другие. Равенство – это смертельные объятия людей, уничтожающих друг друга в братоубийственных войнах. Братство – товарищество несчастных, угнетённых одним и тем же хозяином. Родина – сад, в котором немногие питаются его плодами, хотя и возделывают их. Право – средство защиты покоя сильных после того, как они удовлетворят свои аппетиты», – писал Хулио Антонио Мелья в мае 1924 года.
Друзья и товарищи по партии, зная характер Мельи, предпринимали отчаянные усилия, чтобы спасти его. И в один из дней они решили: надо встретиться с самим Мачадо.
Рубен Мартинес Вильена работал тогда в адвокатской конторе Фернандо Ортиса. В эти декабрьские дни никак не хотелось сидеть в конторе, голова была занята делом Мельи, которое стало для Рубена делом его совести и чести. Поэтому он решил через своего приятеля капитана Муньиса Вергару, который хорошо знал Мачадо, встретиться с президентом. Рассудительный капитан решил нанести визит своему старинному приятелю министру юстиции Хесусу Мариа Барраке. Он надеялся уговорить министра, чтобы тот, в свою очередь, уговорил президента. Так и сделали. Отправились к Барраке. Тот слегка занемог, но встретил их радушно. Завязался разговор, и не успел капитан Вергара объяснить суть дела, как послышался рокот моторов, и у дома остановились несколько машин. В сопровождении многочисленной охраны и свиты в дом вошёл Мачадо. Приезд его был неожиданным: президент пожелал вручить подарок дочери министра, у которой в тот вечер должна была состояться свадьба. Увидев капитана Вергару, он подошёл к нему и обнял его. После короткого разговора Мачадо собрался уезжать, но капитан Вергара, воспользовавшись его хорошим расположением духа, представил ему Рубена Мартинеса Вильену и объяснил суть его просьбы: – Генерал, Мелья хороший парень. Не пьёт, не играет… Он увлекающийся юноша, но парень он хороший… Почему бы не отпустить его под залог, как любого другого подсудимого? К тому же если он умрёт от голода, то обвинят вас и правительство в его смерти… И всё только из-за того, что его не отпустили под залог… Ко всеобщему удивлению, Мачадо не вспылил и довольно спокойно возразил: – Капитан, вы же порядочный человек, но из-за вашей доверчивости вас всякий обведёт вокруг пальца. Ведь Мелья – коммунист! Коммунист!.. Он публично, в листовках назвал меня убийцей! А я, по-вашему, должен всё это терпеть! Бледный, с устремлёнными на Мачадо глазами к нему приблизился Рубен. И вдруг звонкий, полный презрения голос его прорезал наступившую тишину: – А что вы знаете о коммунистах? Нечего говорить о том, чего не знаешь! Всё окружение Мачадо замерло в немом испуге. Адъютанты и агенты тайной полиции в штатском смотрели только на Мачадо. А тот, словно зверь, почуявший лёгкость добычи, заговорил вкрадчивым голосом: – Юноша, вы правы. Я не разбираюсь ни в коммунистах, ни в анархистах, ни в социалистах, для меня они все на одно лицо… И вдруг Мачадо дико закричал: – Все они плохие патриоты!.. Все эти студенты, рабочие, и всякие там лжепатриоты, и этот ваш Мелья не проведут меня как дурачка. Я прикончу его! Прикончу, и всё! И генерал разразился грязными ругательствами. Он трясся от негодования, злобой сверкали его глаза, и руки с силой резали воздух.
Расстроенный и злой ушёл Вильена от Барраке. Когда он, хлопнув дверью, вошёл в контору, его коллеги с беспокойством посмотрели на его расстроенное лицо. Он смог только выдавить: – Это настоящий дикарь, животное! Осёл с когтями! Осёл с когтями, вот кто он!.. Не думал тогда Рубен, что это прозвище прочно пристанет к Мачадо, и что в народе отныне его будут звать только этой презрительной кличкой.
Обстановка в стране с каждым днём накалялась. Кончался седьмой месяц правления нового президента, а обещанные народу блага оставались обещаниями. Правда, Мачадо не забыл посулов, сделанных в Вашингтоне, и щедрой данью раздаривал остров американским компаниям. Правительство объявило политику «возрождения» Кубы. Разумеется, все инакомыслящие не могли оставаться в безопасности. В стране усилился полицейский террор. Раздавая налево и направо подачки (и получая их от североамериканских банков), Мачадо создал вокруг себя атмосферу продажности, коррупции. Тщеславие президента не знало предела. Пресса, послушная ему, называла его не иначе как «возродитель», «славный», «божественный», «спаситель кубинской нации». Лесть, оплачиваемая золотом, словно ядовитые испарения, проникала во все поры кубинской жизни, отравляя её. Правление предыдущего президента привело страну как раз к той черте, перейдя которую экономика её должна была неудержимо покатиться по наклонной. Казнокрадство, взяточничество, синекуры, коррупция административного аппарата достигли при Сайясе ужасающих размеров. Новое правительство устами президента Мачадо заверило, что казнокрады будут изгнаны и всё будет по-новому. Кое-какие мелкие воришки действительно были наказаны, ну, а более крупных – не тронули.
Разумеется, положение трудящихся масс нисколько не улучшилось. По острову прокатилась волна недовольства, в первую очередь, она захлестнула крестьян – мелких арендаторов и батраков. 18 дней голодовки Мельи подлили масла в огонь: поднялись городские жители. И не только студенты, но и рабочие, служащие, интеллигенты. Коммунистическая партия и только что созданная Федерация трудящихся Кубы организовали широкое движение протеста, которое было поддержано не только на самой Кубе, но и за рубежом. Борьба за освобождение Мельи сплотила различные слои населения Кубы и помогла коммунистам и Федерации трудящихся в их борьбе против ненавистного режима.
Донбасс встретил его терриконами и заводскими трубами, взметнувшимися в весеннее донецкое небо. Его уже ждали в Артёмовске. И когда он сошёл на перрон, навстречу ему шла многочисленная делегация. Крепкие рабочие рукопожатия, улыбки, цветы и флаги привели Хулио в страшное смущение. И сразу же он окунулся в знакомую и близкую ему стихию. Он знал горняков Мексики, и ему не стоило большого труда подружиться с донбасскими рабочими. В один из первых дней пребывания в Артёмовске он приехал на собрание рабочих завода Донсода. Это было обычное производственное собрание, на котором говорили об улучшении условий труда, искоренении недостатков, о выполнении плана. Но это будничное событие в жизни донбасских рабочих стало для него новым открытием в жизни советских людей. О подобных собраниях он слышал от мексиканских товарищей, побывавших в Советском Союзе. Но то, что он увидел, превзошло все его ожидания. На какое-то мгновение он попытался представить себе картину собрания кубинских или мексиканских рабочих, посвящённого вопросу повышения производительности труда… И ему стало смешно и горько – так невероятна была сама эта мысль. Когда очередь дошла до него и он подошёл к трибуне, все встали и тяжёлые рабочие руки долго и горячо приветствовали его. От волнения к горлу подступил комок, и он до боли в суставах сжал руками края трибуны. Но вот стихли последние аплодисменты, и он произнёс первую фразу, и пока её переводил переводчик, он окончательно пришёл в себя и произнёс горячую речь, в которой говорил о борьбе пролетариата Кубы и Мексики, о том, как он мечтал приехать в Советский Союз и пойти на Красную площадь, о том, что он думал, слушая выступления рабочих. И когда закончилось собрание, под сводами заводского клуба впервые зазвучали вместе с русскими и испанские слова: «Вставай, проклятьем заклеймённый..» В следующие дни Хулио Антонио побывал у пионеров, спускался в шахты, встречался с рабочими других заводов. А учителя города устроили в его честь большой вечер. Но первая встреча с рабочими завода Донсода была для него особенно дорога. Наступил день отъезда, и он с грустью покидал гостеприимный рабочий город.
Основные факты из биографии Хулио Антонио Мельи:
1903 г., 25 марта – родился в Гаване.
1921 г. – заканчивает учёбу (предуниверситетский курс) и поступает в Гаванский университет на факультет права, философии и филологии
1923 г. январь – октябрь – возглавляет борьбу студентов за автономию университета и демократизацию просвещения
1923 г. октябрь – Первый национальный студенческий конгресс, организованный по предложению Мельи
1923 г. ноябрь – основание Народного университета имени Хосе Марти
1924 г. январь – принимается в Гаванскую коммунистическую группу
1925 г. 16–17 августа – участвует в учредительном съезде Коммунистической партии Кубы
1925 г. 27 ноября – арестован по обвинению в террористической деятельности
1925 г. 5–23 декабря – голодная забастовка в тюрьме
1926 г. 18 января – уезжает с Кубы в Гондурас, а затем через Гватемалу попадает в Мексику
1927 г. февраль – участвует в работе антиимпериалистического конгресса в Брюсселе
1927 г. март – едет в Советский Союз
1927 г. осень – основание Ассоциации новых революционных эмигрантов Кубы
1928 г. апрель – издаёт теоретическую работу «Что такое АРПА?»
1928 г. сентябрь – основывает в Мексике Ассоциацию пролетарских студентов
1929 г. 10 января – погибает в Мехико от рук убийц, подосланных диктатором Кубы Херардо Мачадо.